Современная внешнеторговая политика ЕС формируется исходя из преимущественно экспортной ориентации экономики интеграционного объединения и ее потенциальных возможностей. Так, в 2022 г. размер номинального ВВП ЕС оценен в 17,2 трлн долл, что составляет примерно одну шестую от объёма мирового ВВП. Основная валюта Евросоюза - евро - является официальной валютой 19 из 27 стран-членов ЕС и второй наиболее торгуемой валютой в мире после доллара США. В официальных документах ЕС указано[1], что он является крупнейшим экспортером и импортером товаров и услуг в мире. Экспорт ЕС в 2021 г. обеспечивал 35 млн рабочих мест в его странах-членах, по сравнению с 20 млн в 2000 г. В свою очередь, экономика данного интеграционного объединения зависит и от импорта, обеспечивающего доступ к важнейшим видам сырья и другим ресурсам.

Также официальные документы свидетельствуют о том, что ЕС является крупнейшим в мире поставщиком помощи в области торговли (Aid for Trade). Пандемия COVID-19 усилила необходимость реализации Совместной стратегии ЕС «Помощь в интересах торговли», разработанной в 2017 г. для развивающихся стран с целью снижения уровня бедности (8 Цель развития тысячелетия).

Политика целенаправленной экспансии ЕС наглядно подтверждается наличием самого большого количества торговых соглашений в мире, а также статусом крупнейшего донора и реципиента ПИИ.

Однако неконтролируемые глобализационные процессы привели к тому, что экономика Евросоюза, особенно Франции и Германии, стала чрезмерно интернационализированной[2].

В настоящее время страны-члены ЕС вследствие значительной открытости национальных экономик (экспортная квота в последние десятилетия в среднем составляла более 25%) подвержены многим глобальным рискам – экономическим, политическим, экологическим и др. Поэтому нарастание кризисных явлений в экономике ЕС заставляет его руководство прибегать к скрытым формам протекционизма (так называемый новый или мягкий протекционизм), в которых под видом новых правил в сфере конкуренции, здравоохранения, безопасности, экологии и других областях происходит изменение условий по доступу других стран на европейские рынки. Поэтому ЕС в рамках ВТО выступает за принятие более жестких мер против государственных компаний и субсидий в торговле, является сторонником постепенной отмены льготного и дифференцированного режима для развивающихся государств, а также лоббирует различные многосторонние соглашения в своих интересах. Евросоюз, как и США, не заинтересован в реформе ВТО, которая позволила бы развивающимся странам решить проблемы своей торговой политики и снизить издержки глобализации. Данная целевая установка объясняется ростом нестабильности в экономиках европейских государств после введения антироссийских санкций, последствия которых многие ученые называют «добровольным самоубийством» ЕС.

Вместе с тем, учитывая усиление конкуренции на мировых рынках промышленной продукции, Евросоюз столкнулся с жестким противостоянием других центров силы в мировой экономике, в первую очередь, Китая и США, что еще более усилило противоречия в мировой экономике. Согласно заявлению еврокомиссара по вопросам торговли Сесилии Мальмстрём, представителя США на торговых переговорах Роберта Лайтхайзера и министра экономики, торговли и промышленности Японии Хиросигэ Сэко в ходе 11-й министерской конференции ВТО в Буэнос-Айресе, США, ЕС и Япония усиливают сотрудничество в рамках ВТО, чтобы противостоять «недобросовестной конкуренции» из-за высоких субсидий и усиления протекционизма. Это типичный пример политики «двойных стандартов», поскольку развитые страны, в том числе страны ЕС, в последние годы расширили применение скрытых протекционистских мер, которые получили название «мрачный протекционизм» (gloomy of the protectionism). К ним, как правило, прибегают ТНК развитых стран в рамках глобальных цепочек добавленной стоимости, чтобы добиться наибольшей выгоды в конкурентной борьбе на мировых рынках.

В этой связи возникает проблема так называемых «избыточных мощностей» в сталелитейной и угольных отраслях некоторых развивающихся стран, получающих государственное финансирование. Так, например, позиция Еврокомиссии и Минторга США в отношении данного вопроса заключается в том, что не нашедшую сбыта на внутреннем рынке металлопродукцию Китай пытается реализовать по ценам ниже себестоимости на внешнем рынке. Это в определенной степени является для него вынужденной мерой, поскольку он производит примерно половину мирового объема стали. В условиях открытой экономики такая политика КНР может привести к сокращению выпускаемой продукции в сталелитейной и металлургической отраслях ЕС и, соответственно, резко усилить зависимость его экономики от китайских производителей. ЕС за последние годы потерял десятки тысяч рабочих мест в металлургии, что отчасти было вызвано тем, что Китай не всегда соблюдал правила международной торговли, поэтому, вопреки риторике руководства ЕС о необходимости сохранения либерализации международной торговли, реальная ситуация не соответствует его официальным заявлениям. Однако усиление протекционистских мер ЕС осуществляется не только в отношении Китая, но также и России, которая тоже является одним из крупнейших экспортеров металлопродукции.

Вследствие высокой степени открытости экономики ЕС его попытки в одностороннем порядке решить проблемы через эмбарго отдельных экспортных позиций из Китая, России и других стран, могут негативно повлиять на те сектора экономики, в которых ЕС являлся безусловным лидером. Это обстоятельство успешно использует Китай в торговых спорах с ЕС, что дополнительно подтверждается данными ВТО о постепенном уменьшении доли ЕС в мировом экспорте товаров.

Так, в целях защиты национальных европейских производителей от китайского демпинга еще в конце 2017 года ЕС разработал новое законодательство по защите в торговле[3], которое призвано изменить методы решения проблем субсидируемого импорта в ЕС из стран со значительными рыночными диспропорциями. Законодательство ввело новый способ установления факта демпинга в импорте на территорию ЕС из стран, в экономике которых, по мнению европейских экспертов, происходят значительные отклонения от общепринятой мировой практики. В новом законодательстве ЕС сделаны исключения из норм и принципов ВТО для случаев так называемых «рыночных искажений», к которым относится чрезмерное вмешательство государства в экономику страны – это условие, установленное в первую очередь для Китая. Новая методика может применяться к любому государству-члену ВТО.

Однако, чтобы опровергнуть обвинения в протекционизме, ЕС в последние годы все чаще использует термин «открытой стратегической автономии», целью которой, помимо поддержки торговли и инвестиций, обозначена «готовность отстаивать свои права» для решения глобальных проблем[4].

Евросоюз будет также использовать международные возможности для отстаивания своих интересов, тем самым защищая свою экономику «от недобросовестной торговой практики и обеспечивая равные условия игры». Такой подход подразумевает «поддержку внутренней политики, направленной на укрепление экономики ЕС и содействие позиционированию ее в качестве мирового лидера в стремлении к реформированной системе управления глобальной торговлей, основанной на правилах». Принятие новой торговой стратегии обусловлено тем, что Евросоюз постепенно теряет свое присутствие на мировых рынках, а возникающие вследствие этого внутренние социально-экономические проблемы только усугубляют ситуацию. Возможным выходом из этого тупика является переход европейской экономики к новому технологическому укладу или Четвертой промышленной революции, согласно формулировке президента Всемирного экономического форума (ВЭФ) К. Шваба. В рамках такого подхода в феврале 2020 г. Еврокомиссия поставила цель достижения «европейского технологического суверенитета», указав, что для этого необходимо снизить зависимость Евросоюза от других стран в отношении передовых технологий. Поэтому она постепенно ужесточает свою политику по отношению к американским высокотехнологичным компаниям, в первую очередь, к ИТ-корпорациям, о чем прямо заявлено в цифровой стратегии Евросоюза 2020 г.[5] ЕС под давлением США также стремится избежать и технологической зависимости от Китая.

Одновременно ЕС активно проводит и лоббирует на международном уровне свою климатическую политику, которая, прямо затрагивает многие аспекты его внешнеторговых связей. Так, Европейский «зеленый курс», разработанный в 2019 г., ставит целью формирование устойчивой низкоуглеродной экономики[6], что требует пересмотра условий торговли с третьими странами. При этом соблюдение ими Парижского соглашения 2015 г. об изменении климата является основным предварительным условием всех внешнеторговых операций. В конкретном плане это выражается в практике введения пограничного углеродного налога (официальное название - механизм трансграничного углеродного регулирования), предложенного Еврокомиссией в декабре 2019 г. С 1 октября 2023 г. начался переходный этап его внедрения.

Усиливаются экономические противоречия между ЕС и другими развитыми странами. Так, американские нововведения в виде налоговой реформы 2017 г., а также закона о снижении инфляции 2022 г. могут спровоцировать торговую войну между США и ЕС. Введение в одностороннем порядке такого рода законодательства, открыто нарушающего принципы функционирования международных организаций в лице ВТО, может привести к разработке ответных мер со стороны торговых партнеров, в том числе ЕС. Данные меры включают в себя различные инструменты – от ограничения поставки критических металлов из других стран в США для целей реализации национального закона до отказа американских налогоплательщиков обеспечивать условия производства новой «элитной» экспортной продукции при отсутствии спроса на нее внутри страны.

Подводя итоги, можно сделать несколько выводов. Во-первых, необходимо отметить, что внешнеторговая политика, проводимая Евросоюзом в настоящее время, имеет «двойные стандарты», поскольку новая концепция «открытой стратегической автономии», провозглашенная руководством ЕС на официальном уровне, не позволяет в полной мере следовать ее положениям в силу повышения глобального торгового протекционизма, который заметно увеличивает импортные издержки ЕС. Более того, не делая отсылок на нормы международного права в новом законодательстве, ЕС таким образом пытается установить свои «правила» во внешнеторговой политике.

Во-вторых, растущее количество нетарифных барьеров во взаимной торговле между ЕС и третьими странами приводит в целом к сокращению совокупного объема производства и снижению благосостояния населения, отражаясь негативно на покупательной способности менее обеспеченных групп граждан, что способствует усилению социально-экономической дифференциации и другим негативным последствиям. На фоне уменьшения социальных выплат происходит массовое сокращение рабочих мест в ведущих отраслях промышленности из-за нарушения правил торговли третьими странами в отношении ЕС.

В-третьих, политика частичной реиндустриализации национальных экономик стран ЕС приводит к снижению его совокупного экспорта (на 5% за последние 10 лет).

В-четвертых, осложняет реализацию региональной внешнеторговой стратегии еще и то, что последние решения институциональных структур управления мировой экономикой (ВТО, Всемирный банк, МВФ и др.), в которых страны ЕС занимают весомые позиции, не привели к желаемым результатам. Международные экономические и финансовые организации в гораздо большей степени стали зависеть от политических решений США, чем ранее. Позиция ЕС, заключающаяся в том, что проблемы сохранения и расширения своего участия в мировом хозяйстве возможно решить с помощью усиления протекционистских мер, в первую очередь скрытых, достаточно уязвима.

В связи с этим вопрос – сможет ли Евросоюз выдержать конкуренцию и реализовать заявленные стратегические планы в условиях кризиса современной модели глобализации – пока остается открытым.

[1] Trade Policy Review - An Open, Sustainable and Assertive Trade Policy. Brussels, 18.2.2021. https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/ALL/?uri=COM:2021:66:FIN

[2] Philippe Crevel. La France, une économie internationalisée. 2021.26.10. URL: https://lesfrancais.press/la-france-une-economie-internationalisee/ (access 13.11.2023)

[3] Регламент (ЕС) 2017/2321 Европейского парламента и Совета от 12 декабря 2017 года. Об изменении регламента (ЕС) 2016/1036 по защите от импорта, которые являются объектом демпинга со стороны стран, не являющихся членами европейского Союза, и регламента (ЕС) 2016/1037 по защите от импорта, которые являются предметом безвозмездного финансирования со стороны стран, не являющихся членами европейского Союза. URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=uriserv%3AOJ.L_.2017.338.01.0001.01.FRA&toc=OJ%3AL%3A2017%3A338%3ATOC (access 10.11.2023).

[4] S&D Group Strategy Paper on European Union Open Strategic Autonomy https://www.socialistsanddemocrats.eu/sites/default/files/2023-02/S%26D_Group_Strategy_Paper_on_European_Union_Open_Strategic_Autonomy_230206_0.pdf

[5] Shaping Europe’s digital future, 2020. URL: https://commission.europa.eu/system/files/2020-02/communication-shaping-europes-digital-future-feb2020_en_4.pdf

[6] Clean energy. The European Green Deal. December 2019. URL: https://ec.europa.eu/commission/presscorner/detail/en/fs_19_6723